1.      В валидары я б пошел, пусть меня научат…

1355 г II эпохи

Весна в этом году выдалась ранней. Верт[1] только близился к своему концу, а солнце настолько прогрело землю, что зеленая трава расстелилась ершистым ковром, а местами и вовсе поднялась выше щиколоток. Во дворах уже отцветала черемуха, и на смену ей пышные кусты сирени спешили порадовать людей сладким цветочным ароматом. На полях и в огородах настало время тяжелых работ. И в Висте, живущей земледелием и скотоводством, с утра и до позднего вечера трудились люди, чтобы собранный по осени урожай обеспечил жителей запасами до самой весны.

Девушка лет двадцати или чуть старше, ловко перепрыгивая по камням, перебежала на другую сторону ручья, поправила на плече котомку и вскарабкалась на нижний сук дерева. Высокий рост и сбитая фигура лишали ее облик столь почитаемого в больших городах изящества, что только усугублялось незамысловатым кроем платья, да простой прической – две темно-рыжие косы, перехваченные лазоревыми лентами. Даже светлая, почти молочная кожа девушки, мечта дам из больших городов, дарованная ей при рождении, не приближала свою обладательницу к эталону красоты. Не мог он, этот эталон, строить рожицы, ехидно ухмыляться и бесстыдно сверкать по сторонам ореховыми глазами. Эстэль Авалиэ никогда не питала иллюзий по поводу своей заурядной и простоватой внешности, зная, что при встрече с ней многие «леди» скривят губы, назвав ее одежду безвкусной, волосы неухоженными, а слишком пристальный взгляд - вульгарным. Но и не сильно расстраивалась из-за этого. Здесь, в Висте, девушка была отнюдь не хуже других, и даже могла считать себя довольно привлекательной.

- Как они мне надоели, - пробурчала она себе под нос, имея в виду не кого-нибудь, а своих опекунов.

Родственники, у которых жила Эстэль, владели небольшим наделом земли, и смысл их жизни, как у большинства обитателей Висты, сводился к садово-огородным и полевым работам, чего никак не могла понять сама девушка. Ну ладно, посадили, пропололи, полили, вырастили, выкопали. Но нельзя же жить в этих грядках! Не покидавшая пределов своего городка, она мечтала об университете, о путешествиях и большом мире. А к ней приставали с брюквой и редиской. Эстэль была бесконечно благодарна родным, не оставившим ее, сироту, на улице. Но их постоянные понукания и нотации, лишь усиливающиеся по прошествию времени, все больше казались ей удавкой, наброшенной на шею и неумолимо затягивающейся. Вопрос – почему они заставляют меня жить по своим понятиям? – она уже давно заменила другим – что я могу сделать, чтобы жить так, как хочу?

Растянувшись на нижней ветви, Эстэль заняла более или менее устойчивое положение и углубилась в извлеченный из котомки учебник. Завтра поутру в Стольвин, где спустя месяц будут проводиться вступительные экзамены в местный университет, отправлялась повозка заезжего торговца, и девушка напросилась с ней. Собранные вещи уже поджидали своего часа, запрятанные под кровать. Среди них укрылись небольшие сбережения, заработанные помощью в местных таверне и библиотеке, да проведенными уроками в школе, а поверх – белый лист бумаги, исписанный острым беглым подчерком. Эстэль уже поняла, что сказать в лицо родным о своем решении она не сможет, и решила малодушно отделаться прощальной запиской.

Девушка перелистнула страницу. Что ни говори, а образование в Висте было на высоком уровне. Тут сказывался и Указ Императора о том, что любой подданный Империи обязан получить среднее образование; и близость их маленького городка к центру Империи, а, значит, возможность пригласить к себе хороших преподавателей, немногие из которых могли себе позволить ждать в крупных городах, когда освободиться место в престижной школе. Пусть большинство усилий, предпринятых наставниками, для привнесения знаний в такие места, как Виста, терпели крах, и все усвоенное за многолетнее обучение забывалось на полях и в огородах, были и такие ученики, как Эстэль, стремящиеся к большему, жаждущие шагнуть дальше, чем до ближайшей грядки. Девушка могла бы стать лучшей в школе среди своих сверстников. Могла бы, но не стала. Где-то не хватило усидчивости, внимательности и сосредоточенности на предмете, что неизменно приводило к глупейшим ошибкам; чем-то она просто не хотела заниматься, считая ненужным и неинтересным, заучивая только, чтобы сдать экзамен. Отвлекало от школьных предметов ее и извечное стремление узнать что-нибудь эдакое. Она пропускала занятия в классе, просиживая в библиотеке над томами со стародавними мертвыми языками, теологией Древнего царства, теориями возникновения исчезнувших, а то и вовсе не существовавших цивилизаций. Но пока любознательность Эстэль помогала ей выкручиваться на опросах, никто из учителей не противился такому времяпрепровождению. Лишь иногда, когда ее увлечение тайными знаниями заслоняло собой все остальные науки, применялись строгие меры – девушку оставляли на дополнительные, самые неинтересные ей занятия, а то еще и в школу вызывали ее тетю, за чем следовал крупный домашний скандал - но и это не возымело желаемого результата. В голове Эстэль так и остался царить живописный беспорядок, когда все мысли играют в догонялки, а сама она не успевает ни за одной из них. Однако, усвоенной ею школьной программы было достаточно, чтобы подготовка к вступительным экзаменам протекала довольно легко. И хотя девушка закончила обязательное обучение несколько лет назад, ответы на большинство вопросов быстро укладывались в ее голове. То же, что не запомнилось само собой, Эстэль благополучно задолбила в память, надеясь, что оно не забудется, по крайней мере, до экзаменов.

Небольшая котомка с одеждой, едой и несколькими книгами составила весь багаж будущей студентки. Уже сидя на повозке, Эстэль последний раз взглянула на Висту, и на ее лице не нашлось места раскаянию. Легкая тень грусти скользнула и исчезла, сменившись мечтательным выражением. Предаваться фантазиям девушка любила. И сейчас, только что сбежавшая от ковыряния в земле, она видела себя в длинной мантии члена Гильдии ученых. Парадное черное одеяние сменил удобный мужской наряд, лишь стоило девушке решить, будто экспедиции куда интереснее кабинетной работы. И вот она уже карабкалась по скалам, готовая поразить весь мир открытием, что множество лет назад за горными кручами жил могущественный дракон, оставивший все свои сокровища тому, кто решится ступить под своды его логова. Но мантия развеялась, а скалы рассыпались в пыль, когда ее безжалостно вернули из мира грез на землю.

- Что, деваха, бежишь в поисках лучшей доли? – возница подхлестнул коня, - Может тебе и повезет. Вон молодая пока. Да только не слишком доверяйся на дорогах. Ой, и как только тебя отец отпустил? Одну да в такую даль. Я бы своей дочке этого не позволил.

- Да нет у меня отца. А от родственников я без позволения сбежала. Мне учиться хочется, а в Висте только школа. Да и ту я закончила, уже не один год как прошел.

Возница неодобрительно покачал головой, не зная то ли осудить безрассудную и неблагодарную молодежь, то ли похвалить стремление выучиться и выбиться в люди, но ничего не сказал. Они так и ехали молча, пока долгожданный город не распахнул Эстэль свои объятья.

- Таверна, где ты сможешь остановиться, недалеко. Да только проезда туда нет. Ну да не заплутаешь. Удачи тебе, деваха!

- Спасибо Вам за все, - признательно отозвалась девушка, соскакивая с повозки.

Едва почувствовав под ногами твердую землю, Эстэль потеряла всяческий интерес к вознице и принялась заинтересованно оглядываться по сторонам. До экзаменов оставалось больше месяца – Эстэль специально приехала заранее, чтобы не пришлось в последний момент узнать, что требования к поступающим в Университет изменились, и вернуться домой ни с чем. Она предпочла подольше пробыть в одиночестве в чужом городе, но уж точно попасть хотя бы на экзамены. И ей не мешало бы не только найти крышу над головой на это время, но и познакомиться с городом, с его порядками, с Университетом и правилами в нем.

Стольвин – большой город, очень большой… Там нетрудно не только затеряться, но и потеряться. Особенно, если ты в первый раз в таком месте. Беспорядочная вязь улиц паутиной оплела главную площадь. Вдоль дорог рядами выстроились стольвинские дома: большие и маленькие, часто предназначенные для нескольких семей, отделанные резными наличниками, украшенные витражами или совсем простенькие, похожие на вистенские – они составляли причудливые композиции, радующие взор богатством красок и форм. А вокруг люди, гномы, хоббиты сновали, ходили, сидели, разговаривали, чем-то занимались или предавались праздности.

Стольвин не был столицей, не здесь располагалась резиденция Императора, но это был большой торговый город. Сюда ежедневно приезжали представители самых разных народов, проживающих в Империи, и из-за ее пределов. И все же обычная девушка из рода людей в простом платье заставляла прохожих оборачиваться на нее с любопытством. Даже в таком городе, где сплеталось бессчетное число обычаев и нравов, юная девица, странствующая одна, все еще вызывала некоторое недоумение. И, видимо, будет вызывать всегда – девушкам должно сидеть дома под присмотром родных, а не отправляться в одиночестве в чужие земли.

Некоторое время Эстэль испуганно и заворожено осматривалась по сторонам, словно и не замечая снующую вокруг толпу. А потом, подстроившись под общий ритм, заспешила вдоль по улице. Прижав свои скудные пожитки к груди, она торопливо пробиралась сквозь скопление разномастного люда к ближайшей таверне. Хозяева «Серебряной подковы» встретили девушку приветливо. Цену за постой назначили довольно сносную, и, взяв плату за три дня вперед, проводили в покои, скромные, но чистенькие и светлые. Эстэль плюхнулась на кровать и отдышалась. До самой двери в эту комнату ее преследовали тщетно подавляемые страхи. В Висте не принято было уезжать из родных мест - решившихся на это почитали безумцами, а молодым с детских лет внушали, что большие города, словно морские чудища, поглощают глупцов, возомнивших, что могут начать другую жизнь. Однако первые часы в большом чужом городе вовсе не показались Эстэль такими уж невыносимыми, и она суеверно подумала, что неспроста дорога завела ее в таверну с таким названием. Вдруг эта подкова и впрямь окажется на счастье.

Разложив вещи, девушка спустилась вниз, чтобы поесть, да и прислушаться, о чем болтают здешние завсегдатаи. Однако, как ни вострила она ушки, ничего интересного в разговорах не услышала. То гномы судили об успешности своего дела: дотошно и скрупулезно, как все, что они делали. Им самим – в радость, остальным – скука смертная. То мужички друг перед другом бахвалились, кто что на выручку жене или подруге приобрел. Местных, стольвинских по пальцам пересчитать можно было - да и те не трапезничать приходили, а по-соседски забегали. Себя показать, заезжих посмотреть, да хозяев предупредить, что через город пройдет купеческий караван с поделками от эльфов поморских, да винами южными. Останавливаться на площади и торговать не будут – в северные земли торопятся, но проворных желающих не обидят. Мальчишка – сынок хозяйский, зажав в кулаке липкие монеты, зайцем кинулся к тем купцам, едва не снеся посуду со стола, занятого Эстэль. А следом за ним и местные потянулись, других соседей порадовать, что в «Серебряной подкове» несколько бутылей вина хорошего к вечеру будет. Эстэль быстро доела остатки со своей тарелки и тоже прочь подалась, рассудив, что разговоры все не про ее дела велись, слушать их – только ненужным голову забивать; лучше уж самой прогуляться по городу, а заодно и университет посмотреть.

Покинув таверну, девушка бодро зашагала по изломанным стольвинским улочкам. Они то стремительно взбегали вверх, то резко шли под уклон, заворачивали, едва ли не скручиваясь в кольцо, выводили к широким проезжим частям и огромным площадям, обустроенным торговыми рядами, или заманивали в узенькие переулки. Эстэль блуждала и блуждала, не сильно задумываясь, как вернется обратно. Но про университет не забывала. Прохожие охотно отвечали на ее вопросы. Правда, по их словам, университет был расположен как минимум в четырех разных сторонах. Отчаявшись докопаться до истины, девушка решила, что время есть, а значит можно побродить просто так, вдруг он сам отыщется.

И ведь отыскался. Никогда Эстэль не видела такого большого и внушительного здания. На фоне красивых стольвинских или маленьких вистенских домов, он казался чем-то монументальным, сделанным на века… Нет, она, конечно, еще не побывала в тех районах города, где знатные господа поставили свои дворцы и особняки. И сейчас здание университета казалось ей как минимум королевской резиденцией. Тяжелые чугунные ворота нехотя поддались ее напору, и медленно, очень медленно, сдвинулись с места, пропуская девушку вглубь парка. По широкой аллее, засаженной по бокам дивными деревьями, Эстэль дошла до крыльца, из полукруглых, невысоких ступеней, которые подвели ее к неприветливо закрытой двери. Девушка неуверенно взялась за золоченую ручку и повернула… Никаких изменений не произошло – дверь даже не подумала поддаться. В глубине души у Эстэль вспыхнула обида – она же не просто так сюда шла, а тут пускать не хотят… Сначала она робко постучала в тяжелую дверь, но посудив, что и сама-то едва расслышала, а за деревянной толщей и подавно знать ничего не знают, от души несколько раз ударила кулаком, да так, что рука разболелась. Ответом ей была тишина.

Разочаровавшись, уселась она на ступеньки, обхватив колени руками. Больше всего хотелось расплакаться – собственные желания завели ее в такое, что и не знаешь, как выбраться. Эстэль хлюпнула носом, ни мало не смущаясь того, что собиралось-то она подумать, что дальше делать, а по сути раз за разом про себя всякие слова неблагозвучные произносила. То себя оправдывала, то всех других обвиняла. Ну как объяснить, что ясным днем среди недели такое заведение стоит пустующим, да безмолвным? На ум ничего не пришло, и девушка всхлипнула горше. А чтоб даже неприветливые деревья слез не заметили, голову низко опустила, разве что в колени не уткнулась, боясь платье промочить.

Сквозь расплывчатые пятна увидела она, как тень накрыла землю, но пока эта тень не заговорила, девушка даже не шевельнулась.

- Вы к нам по делу?

Эстэль подняла заплаканное лицо, чтобы увидеть мужчину преклонных лет с донельзя постным лицом.

- Что Вам угодно? – монотонно уточнил человек.

- Я поступать сюда хочу. Специально приехала, чтобы на экзамены попасть.

Человек посмотрел на Эстэль, не видя ее, словно он то ли незрячий был, то ли и неживой вовсе.

- Вынужден огорчить Вас. Заявления больше не принимаются.

- Как же это? Еще ж больше двух недель… Не надо так. Я с главным тогда говорить хочу! С ректором! Вы должны мне позволить…

- Никак не получится. Здесь главный я. И я Вам повторяю – заявления больше не принимаются. Вы не попадете на экзамены. Всего доброго!

Человек прошел мимо и скрылся за дверью, легко подавшейся под его несильным толчком.

- Да как вы…? Да… Вы… Я… Не больно-то и хотелось, - выкрикнула девушка, стукнув кулаком по дубовому покрытию. – Да и чему у вас научить могут, в таком-то склепе? Да и не учится здесь никто!

Она бы и еще повозмущалась, если бы не ясное осознание тщетности этого занятия. Весь университетский комплекс оставался безмолвным. Словно все снова погрузилось в какой-то сон, который невозможно нарушить гневными вспышками рыжеволосой девушки. И все, что оставалось Эстэль – это тоскливо плестись назад к таверне, размышляя по пути о несправедливости жизни. Как теперь домой возвращаться? Ее же засмеют.

Понурившись, шла она, глотая горькие слезы, навстречу своему безрадостному будущему.

Пройдя квартала четыре, девушка осознала, что понятия не имеет, где очутилась, а про то, чтобы припомнить дорогу к таверне, и подавно говорить нечего. Отчаявшись справиться своими силами, она вознамерилась попросить помощи, но улица оказалась абсолютно пустынной. Не случилось ни одного прохожего на расстоянии взгляда, не залаяла ни одна собака, не скрипнула ставня. Остались лишь глухая, почти звенящая тишина, и туман. Все вокруг было окутано туманом. Не таким как в утренние часы над вистенским озером – липким, тяжелым, непрозрачным, а похожим на колдовскую дымку, в которой размытые контуры зданий и деревьев выглядели загадочными и волшебными. Закатное солнце окрасило картину в сиреневато-розовые тона, непостижимым образом смешавшиеся с золотом низких облаков. Дорога, казалось, уходила в никуда, растворяясь в туманной дымке в нескольких шагах от Эстэль. Но прямо перед глазами девушки возвышалась ограда, такая же призрачная, как и все здесь. Эстэль, восхищаясь причудливой ковкой, коснулась точеных лепестков, провела пальцами по изящным, переплетенным в замысловатом, узоре стеблям, когда ворота подались, зазывая внутрь. Ни привратника, ни собак, оберегающих территорию от чужих, не было поблизости, и, поддавшись любопытству, девушка шагнула вперед. Никто не остановил ее, не забранил, не выскочил, размахивая оружием, и она, сначала не уверено, потом, словно кем-то за руку ведомая, продолжила свой путь.

Высокий замок, скрывавшийся в глубине парка, не имел ничего общего с дворцом университета. Кружево шпилей взлетало ввысь, теряясь в вечерних облаках; огромные витражи, казалось, заменили камень; перила балконов украшали статуи диковинных существ. А над стеклянной дверью, увитой тонкой паутиной кованых узоров, витиевато сплелись буквы вывески «Академия Вальда».

Не успела Эстэль ни испугаться, ни поразиться, как створки двери, словно крылья проснувшейся бабочки, распахнулись, и на ступеньках крыльца появилась высокая дама с живым взглядом и теплой улыбкой.

- Ну и ну! Гулять в столь поздний час? Не боишься?

Эстэль отрицательно помотала головой. Страшного ни в женщине, ни в замке она ничего не находила. Да и станут ли плохое место Академией называть? Конечно нет. В Академиях учат и делятся знаниями.

- Молодец! Здесь смелость в чести.

- А где это - здесь? – расхрабрилась поощренная девушка.

- А сама ты читать не умеешь? – лукаво вопросила собеседница.

- Очень даже умею, - Эстэль насупилась. – Только не припомню, чтобы где-то говорилось о втором учебном заведении в Стольвине.

- А о нем и не говорят. О нем знают. Те, кому положено, - загадочно пояснила женщина и тут же улыбнулась. – Но раз кто-то нас сам нашел, то гнать не будем. Заходи – посмотришь, как тут живут.

- И вы всех вот так вот зазываете?

- Нет, только тех, кто сам пришел, - заговорщицки шепнула дама. – Кроме того, как посмотрю, об Университете, ты наслышана. Значит, наукой интересуешься. А чем мы хуже? Разве что имени громкого нет, да с нашим дипломом далеко не везде работу найдешь. Но сдается мне, что про диплом и работу ты еще даже не думала. Так?

- Ну, так, - призналась девушка.

- Так за чем же дело стало? Не бойся. Захочешь уйти – удерживать силой не станем. Но отвернешься сейчас, не станешь ли потом об упущенной возможности сожалеть?

Эстэль недоверчиво изогнула бровь. Однако любопытство взяло верх над осторожностью, и девушка прошествовала следом за дамой внутрь. Вскоре весь замок слился для нее в один зал, сияющий странным светом, который не слепил, а завораживал своими переливами и мерцанием; а все обитатели замка – в одно лицо, похожее на библиотекаря из родной Висты - ласковое и строгое одновременно, поощряющее стремление к знаниям, и порицающее безрассудность и взбалмошность, но так, как порицает любящая мать расшалившегося ребенка. Эстэль не заметила, как Верховный Магистр оценивал ее, как он сдержанно кивнул уже знакомой даме; не обратила она внимания и на то, что ее – девушку с улицы – чуть ли не упрашивали здесь остаться. Это было не важно. По настоящему имело значение только то, что она вскоре сможет понять замысловатые буквы, рельефами в ажурных рамках украшающие стены замка, что здесь нет грядок, но есть огромная библиотека, где столько книг, что и за жизнь не прочитать… Решение принялось само по себе.

Опомнилась Эстэль, лишь, когда назвала адрес таверны какому-то юнцу, который пообещал доставить ее вещи в Академию в целости и сохранности и покинул комнату. Комнату, предназначенную ей для жилья. Девушка задрала голову и принялась изучать лепной потолок, пока все та же дама – магистр Элорин – пространно объясняла ей суть обучения. Женщина рассказывала о науках и предметах, далеких от изучаемых в простых университетах. А Эстэль отрешенно про себя отмечала особо любопытные – другие языки и чужие культуры. Посмотрела на магистра она, лишь когда речь зашла о цели обучения - подготовке валидаров[2] – спутников Странников Света. Девушка, склонив голову к плечу, разглядывала спокойное и уверенное лицо собеседницы, которая легко оперировала малознакомыми Эстэль понятиями, так, словно это было что-то обыденное. И все же расспрашивать магистра ни о чем не стала - решила, что, кроме как в позабытой Висте, уже везде все знают об этих самых Странниках и их сопровождающих. А леди Элорин тем временем разъясняла, что помимо общих наук Эстэль придется учиться владеть силой мысли, как делали все валидары, чтобы поддерживать поиск Странников, оберегать их, помогать им…

- Мы будем учиться магии и военному делу?

Леди Элорин удивленно посмотрела на вспыхнувшую энтузиазмом девушку.

- Нет. Обучение магии и владению оружием будет зависеть исключительно от воли Странника, взявшего тебя в помощницы, и его мнения о твоих способностях. Мы учим тем знаниям, которые могут понадобиться в Поиске. В первую очередь, умению мысленно общаться, связывать свою душу с душой Странника, чтобы суметь вытянуть его из самых темных уголков, в которые заводит Поиск, - женщина задумалась на мгновенье, но скоро тряхнула головой, отгоняя какие-то мысли. - Ты все поймешь со временем. Ты ведь сообразительная девочка. А пока осмотрись, познакомься с другими студентами. Осваивайся здесь…

Эстэль не заставила себя упрашивать и тут же отправилась знакомиться и осваиваться…

>> Следующая глава

К оглавлению